Премия Рунета-2020
Калининград
+17°
Boom metrics
Общество29 октября 2018 15:16

Тревожные выходные: 30 лет назад сотни калининградцев двинулись на рынок громить литовцев

В акции устрашения торговцев из Литвы приняли участие 200 человек. Поводом стали слухи об избиении жителей Калининграда в прибалтийской республике
В перестроечные годы Центральный рынок нередко становился последним шансом купить хоть что-нибудь съестное. И часто нас выручали именно торговцы из Литвы.

В перестроечные годы Центральный рынок нередко становился последним шансом купить хоть что-нибудь съестное. И часто нас выручали именно торговцы из Литвы.

Фото: Архив автора

Под собою не чуя страны

1988 год. Разгар «запущенной» в 1985-м перестройки. И чем дальше она шла, тем меньше было поводов для оптимизма. Деньги обесценивались, при этом зарплаты не менялись, а магазины пустели. Впрочем, затягивать потуже пояс советским людям было не привыкать. Куда большую тревогу вызывало то, что уже не только экономика трещала по швам – сам Союз нерушимый зашатался. По всем национальным окраинам поднял голову дремавший доселе сепаратизм. А пионером и тут стала вечно фрондирующая, всегда какая-то «полузаграничная» Прибалтика.

Калининградцев, само собой, беспокоило в первую очередь то, что происходило у соседей – в Литовской ССР. Там у компартии в 1988-м вдруг появился конкурент – «Саюдис». И что бы ни декларировали поначалу лидеры этого «Литовского движения за перестройку», даже далекие от политики сразу поняли: в Литве пошел процесс, направленный на выход из Союза. Но при этом даже продвинутым в политике нашим землякам было непонятно другое: если такое случится, что с нами будет? Отдадут назад немцам?

5 ноября 1988-го у Дома Советов прошел митинг, посвященный событиям 29-30 октября.

5 ноября 1988-го у Дома Советов прошел митинг, посвященный событиям 29-30 октября.

Фото: Архив автора

Наших бьют?

А в конце лета – начале осени 1988-го поползли новые слухи. Якобы калининградцам в Литве все чаще достается. Мол, литовцы дружно «забыли» русский язык, в магазинах от покупателей из янтарного края прячут товары, в машинах с нашими номерами протыкают шины и бьют стекла. Хотя что стекла – нередко, дескать, бьют и по физиономии.

Справедливости ради – определенные трения с соседями возникали и раньше. В области и в зажиточные годы застоя со снабжением дела обстояли хуже, чем в Литве. Вот и ехали туда за покупками. Так что обидное слово «покупанты» родилось задолго до перестройки. К слову, многие его вполне заслуживали. Ехали типа как туристы, а на деле – в забег по магазинам (шоп-тур по-нынешнему). Да еще вели себя вызывающе, хамски, подчеркнуто не желали сказать по-литовски даже «здравствуйте».

Однако было и другое. Через железнодорожный тоннель в Каунасе наши поезда следовали с опущенными шторами. Тот, кто впервые сталкивался с этим, выражал недоумение. «Так положено», – отрезали проводники. А потом бывалые пассажиры вполголоса объясняли, что задраенные шторы – мера предосторожности. Дескать, по ярко светящимся в темноте тоннеля окнам проще камнем попасть. Или даже пальнуть – из какого-нибудь пугача. Кто это делает? Видимо, дети или внуки «лесных братьев»…

Митинг длился три часа, был бурным и противоречивым.

Митинг длился три часа, был бурным и противоречивым.

Фото: Архив автора

Горячая суббота

Никто у нас не видел ни одного избитого в Литве калининградца (что неудивительно – их и не было). Но «люди ведь зря говорить не будут», правда? Вот и судачили об этом даже в чиновных кабинетах. Однако публично – ни звука. Несмотря на «ветер перемен», власти по старинке замалчивали проблему. А там, глядишь, само рассосется. Не рассосалось.

29 октября 1988-го на площади Победы был митинг, посвященный 70-летию ВЛКСМ. А в сквере по соседству (теперь на его месте Кафедральный собор Христа Спасителя) шумела альтернативная толпа, не желавшая отмечать День комсомола. Маялись, не зная, чем себя занять. А потом кто-то крикнул:

– Айда на рынок лабусов гасить!..

Как сообщалось на другой день в «Калининградской правде», «29 октября на Центральном рынке группа молодежи в количестве около двухсот человек собралась с целью удалить торгующих там жителей Литовской ССР. В результате принятых разъяснительных мер молодежь разошлась. Причиной сбора молодежи явились муссируемые, явно раздутые слухи о якобы имевших место в Литве хулиганских выходках в отношении жителей Калининградской области».

Жаркое воскресенье

Газетную заметку перечитывали, не веря собственным глазам. А тем временем на рынке уже разворачивалась вторая часть «марлезонского балета».

Накануне никого не задержали, растерявшаяся милиция лишь одергивала юнцов, требовавших, чтобы литовские кооператоры «возвращались на свою историческую родину». Безнаказанность чревата. И 30 октября их собралось вдвое больше. Шли, сбившись в стаи. По дороге могли прихватить с прилавков все, что понравится. Причем невзирая на национальную принадлежность торговцев.

Между тем на рынке дежурили не только стражи порядка, но и комсомольские активисты, «афганцы», представители общественных организаций. Они пытались убедить молодежь разойтись по домам. Однако в ответ слышалось лишь, что «пора рассчитаться с литовцами за пострадавших калининградцев». Рассчитываться, правда, было особо не с кем. После субботних событий редкий торговец из Литвы рискнул появиться на рынке.

Увидев-таки пару машин с литовскими номерами, бунтари окружили «вражеские тачки», решив проколоть колеса. Но вмешавшаяся милиция не дала им довести начатое до конца. По официальным данным, «ни один гражданин литовской национальности от хулиганских действий не пострадал». Хотя порой становилось совсем жарко, хватались за грудки. «Толпа мальчишек с искаженными лицами, с дикими глазами. Не прикрой меня собой какой-то литовец – затоптали бы», – рассказывала по горячим следам жительница поселка Люблино, приехавшая в то воскресенье на Центральный рынок за покупками.

Рынок стремительно пустел, от греха подальше ретировались покупатели, сворачивались торговцы. Выламываться друг перед другом протестантам наскучило. А энергии было еще много. И они решили устроить «марш протеста». Наэлектризованная толпа двинулась в сторону Южного вокзала. Шли, задирая прохожих, выходили на проезжую часть, мешая движению транспорта. Возникла реальная угроза массовых беспорядков. И тогда от увещеваний милиция перешла к решительным мерам.

Скромное объявление на последней странице стало гвоздем номера «Калининградской правды» за 30 октября 1988-го.

Скромное объявление на последней странице стало гвоздем номера «Калининградской правды» за 30 октября 1988-го.

Фото: Архив автора

До 16-ти и старше

В общей сложности задержали сотню человек (самых буйных – остальные разбежались). В основном это были несовершеннолетние учащиеся ПТУ. Из тех, у кого сила есть, ума не надо, а кулаки чешутся. Пока их уговаривали разойтись по-хорошему, они в ответ орали, что теперь не те времена, мы тоже имеем право на митинги. Когда же к ним применили физическое воздействие, гонор сразу сошел, хвосты поджали.

Однако к малолеткам «до 16» примкнули и шатавшиеся без дела братья по разуму слегка за двадцать. Как правило, уже успевшие отсидеть. За хулиганку, воровство. Один из таких кадров и стал вожаком. К тому времени из своих 22 лет четыре с половиной года он уже провел в местах не столь отдаленных – за кражи. А через месяц после событий на рынке снова оказался за решеткой. Пострадал за «политику»? Какое там! Украл три полушубка с базы, где числился грузчиком. Видать, хотел компенсировать 300-рублевый штраф, который ему выписали за участие в несанкционированной манифестации.

Насколько мне известно, после этого на сцене общественной деятельности он больше не появлялся. Другие активисты тех событий тоже сгинули и забыты.

Победила дружба

5 ноября 1988-го у Дома Советов собралась молодежь (причем по собственной воле, никто никого туда не «загонял») на неплановый, чрезвычайный митинг. Большинство осудило то, что происходило в Калининграде 29-30 октября. Тем не менее не раз звучали и слова в поддержку хулиганов. Дескать, по форме не правы, но по сути – молодцы. А сколько в местные редакции шло писем, в которых взрослые авторы вступались за «юных борцов с литовским национализмом».

В те дни у нас был на гастролях актер Юозас Будрайтис. Так и ему на своих творческих встречах пришлось отвечать на вопросы о том, что же на самом деле происходит в Литве. А местным официальным лицам приходилось скрепя сердце рассказывать об «отдельных случаях неправильного отношения к калининградцам в Литовской ССР». Признавали, что кое-где нашим землякам там в самом деле угрожали, в окна автобусов летели камни. Кто это делал? Да такая же публика, что и у нас.

В ноябре 1988-го не только с Центрального рынка, но и с базаров в приграничных городах исчезли литовские торговцы. Пустыми ходили поезда и автобусы, курсировавшие между областью и Литвой. Однако острота эта быстро спала. Тем более что для нормализации отношений немало делалось. Калининградские СМИ наконец получили возможность без купюр рассказывать о событиях в Литве. Литовские газеты появились в наших киосках. Оживился культурный обмен. И у нас, и у соседей открывались языковые курсы…

Конечно, потом было еще много всякого, разрыв «братских республик» проходил тяжело. И даже сегодня, спустя столько лет, нельзя сказать, что между нашими странами царит согласие. Но это политика. А на бытовом уровне, к счастью, все давно нормализовалось.