Премия Рунета-2020
Тверь
+5°
Boom metrics
Звезды14 февраля 2020 13:00

Голос должен быть кстати: Педагог, научившая сценической речи Хабенского и Нагиева, поделилась секретами мастерства

Профессор Санкт-Петербургской театральной академии Евгения Кириллова побывала в Твери
Профессор кафедры сценической речи Российского государственного института сценических искусств Евгения Кириллова дружит с тверским ТЮЗом уже несколько лет

Профессор кафедры сценической речи Российского государственного института сценических искусств Евгения Кириллова дружит с тверским ТЮЗом уже несколько лет

Фото: Ирина ТАРАСОВА

В 9.32 вхожу в репетиционный зал Тверского театра юного зрителя в надежде, что я первая. Не тут-то было… На стульчике у окна уже сидит она – легендарный педагог кафедры сценической речи Российского государственного института сценических искусств Евгения Ивановна Кириллова.

Аккуратно уложенные волосы, элегантный костюм, какая-то необыкновенная подтянутость. Бесспорно, в это жестоко раннее для меня утро невыспавшаяся и опоздавшая на пару минут я проигрывала по всем пунктам. Но внимательный, даже слишком внимательный и добрый взгляд настоящего классического педагога из книжек заставляет меня забыть о своих мыслях и сосредоточиться на собеседнице. Когда еще повезет вот так поговорить с признанным мастером, учителем многих звезд: Хабенского, Нагиева, Козловского и других. И даже получить ценные советы. Те самые, которыми она делилась и с актерами тверского ТЮЗа на протяжении целой недели.

- Как вы думаете, за что вас называют легендарным педагогом? - начинаю с каверзного вопроса, на который стыдно не знать ответ.

Евгения Ивановна заливисто смеется.

- Может быть, потому что я долго живу и долго работаю. Мне 78 лет, а педагогический стаж у меня 55 лет, поэтому моих выпускников много. Наверное, просто время сыграло свою роль, а не какие-то мои особые качества или заслуги. Я делаю то, что делала всегда. И, признаться, ко всем этим мифам обо мне я всегда относилась с иронией.

Мои уроки проходят очень весело, и с тверскими актерами также

Мои уроки проходят очень весело, и с тверскими актерами также

Фото: Ирина ТАРАСОВА

- А сколько примерно у вас было учеников?

- Не знаю точно, но каждый год у меня два-три курса. Для театрального учебного заведения это много. У нас же штучный материал. С каждым мы работаем индивидуально. Нормально, если в группе 10–12 человек. Тогда группа работает хорошо, свободно, есть пространство, есть возможность всех охватить. Глядя на них, видишь, что одни готовы самообразовываться, а другие совершенно не умеют этого делать, да и учиться не хотят. И картина только усиливается.

- Если перевести на простой язык, чему вы обучаете?

- Я учу тому, что надо сделать, чтобы голос человека был устойчивым и выносливым. Актер скачет, прыгает, снимается в ледяной воде, и хореография бывает самая изнурительная, а в это время надо еще говорить, петь, думать, размышлять, любить и ненавидеть кого-то. И голосовой аппарат должен все это выдерживать, а сама речь должна очень многое транслировать в зрительный зал.

Я работаю с мышцами. Они невидимы нам, так как они внутри рта. И их нужно разработать до ювелирной тонкости. Иногда обучаешь человека месяц и все равно не можешь подобраться к особенностям его аппарата. В это нужно вслушиваться, вдумываться, это нужно понимать: что там, в этом аппарате, где там сбой. Моя задача - сделать звук объемным, ритмичным и чтобы далеко летел.

Есть залы огромные, есть маленькие. Конечно, сейчас у всех спасительные микрофоны. Но моя цель – чтобы человек мог в любом зале быть слышным, понятным, разборчивым.

Евгения Кириллова - Моя задача сделать звук актера объемным, ритмичным и чтобы далеко летел

Евгения Кириллова - Моя задача сделать звук актера объемным, ритмичным и чтобы далеко летел

Фото: Ирина ТАРАСОВА

- Но ведь у многих известных актеров своеобразные речевые дефекты...

- Как сложилась их дикция, зависит еще от строения речевого аппарата. Может, неправильный прикус. Например, у Сергея Юрского, с которым я была хорошо знакома, всю жизнь были плохие свистящие. Его даже несколько раз не приняли в институт. Но он это сделал своей индивидуальной краской. Мы слышим дефект, когда он нарушает общую ритмику. А когда он вплетается в общую ритмику, мы его слышим, но не придаем ему значения. И если это нельзя исправить, то это становится краской актера.

Юрский был не только очень одаренный и очень умный, но и очень трудоспособный человек. Его было даже трудно представить себе в другом варианте. Он был гармоничен во всем.

- А как вы оцениваете Мэрилин Монро? Её же в свое время нередко называли безголосой певичкой со слабым голосом.

- У Мэрилин Монро есть манкость, обаяние и ментальность. Иногда человек вроде неинтересный, а выходит на сцену и становится красавцем. Например, Жан Габен. Он был не красавцем, но, когда появлялся на экране, все были влюблены именно в него. Мэрилин Монро природой дано много обаяния, гармонии тела, взгляда, голоса. Главное, что это было у нее в уникальной пропорции.

Актеру необязательно иметь роскошный, громкий голос. Он должен уметь управлять тем голосом, который дал ему Бог. Если уметь им пользоваться, то он всегда будет кстати. Хороший голос не всегда бывает кстати. Иногда он заглушает и подавляет что-то очень важное. У Монро был голос, который был всегда кстати...

- Вас сегодня часто представляют как учителя Хабенского и Нагиева. Какими они были студентами?

- Конечно, все живые люди. Они могли и опоздать на занятия, и проспать, и выворачиваться каким-то странным образом. Но с талантливыми людьми всегда интересно заниматься. Когда они приходят, то приносят что-то свое. Они никогда не приходят пустые. Нагиев, например, был идеальным студентом.

- Говорят, он ужасно вредный.

- Я говорю не про характер. Может быть, он и вредный. Но со мной они не вредничали, потому что мы занимались делом. Он почти никогда не пропускал занятия, а если пропускал, то на это были очень важные причины. Его не нужно было раскачивать. Дмитрий приходил, снимал пальто и уже начинал говорить про то, что его интересовало. Если было групповое занятие, он был в числе первых.

Хабенский тоже умница. Костя везде успевал. Он что-то делал на телевидении, снимался, но всегда приходил вовремя и был готов к работе. С ним мне было интересно работать.

В числе сильных моих студентов и Данила Козловский. Кстати, у него очень хороший голос, он даже пел в Большом театре, когда там был концерт эстрадной музыки. Данила вообще человек широкой души, хочет попробовать если не все, то многое.

На тренинге в тверском ТЮЗе. Сюда Евгения Ивановна приезжает уже в третий раз

На тренинге в тверском ТЮЗе. Сюда Евгения Ивановна приезжает уже в третий раз

Фото: Ирина ТАРАСОВА

- Вы настолько артистичны, свободны. Почему сами не стали актрисой?

- Я, если честно, хотела, - улыбается Евгения Ивановна. - В 16 лет поехала поступать во ВГИК и во все московские вузы. Не прошла. Даже знаю причину, случайно подслушала. Сказали: «Девочка одаренная, но уж очень некрасивая». Наверное, тогда я производила неуклюжее и смешное впечатление... Но я не потеряла времени. Вернулась домой в Горький (Нижний Новгород), пошла на курсы медсестер, которые и закончила. Мама у меня была педагогом, преподавала французский язык в школе. Она мне сказала: «Получи высшее образование, а потом иди куда хочешь». Я закончила филфак пединститута в Горьком. За это время успела выйти замуж, родить ребенка. Когда закончила институт, восстановилось Горьковское театральное училище, которое некоторое время было закрыто. Я поступила туда. Знаете, ненужных знаний не бывает. Мне пригодилось все. Как медсестра, я была подробно знакома с анатомией. Мне даже говорили поступать в мединститут, уверяли, что буду хорошим хирургом. А когда я закончила театральное училище, то мне предложили работать там же педагогом по сценической речи. И только позже я еще закончила аспирантуру по речи.

Никогда не жалела, что так сложилось. Когда я начала преподавать речь, поняла, что это гораздо более широкое поле деятельности. В театре все зависит от режиссера. Он одних актеров видит, а других не замечает. Приходит другой режиссер – и все наоборот. И ты всегда в воле кого-то. А я всегда была сама себе хозяйка на занятиях, и у меня такой богатый материал.

- А вы сами пользуетесь своими наработками?

- Конечно. Если я сама не буду владеть голосом, то как я могу обучать других? Каждый день я делаю голосовую разминку. Для чего она нужна? Когда человек стареет, у него стареет и голос. Он начинает дрожать. Это же мышца, диафрагма, которая не просто отделяет легкие от кишок, но и держит звук. Ее нужно стимулировать, чтобы голос был до конца управляемым и достаточно молодым и гибким. Согласитесь, если голос для человека - рабочий инструмент, то нужно владеть всей палитрой.

Голос для актера - тема серьезная, но без шуток на тренингах не обходится

Голос для актера - тема серьезная, но без шуток на тренингах не обходится

Фото: Ирина ТАРАСОВА